Необыкновенная история приключилась на днях в сибирском городе Томске. Впрочем, начало у этой истории было самым заурядным. Одна местная строительная фирма привлекала граждан к участию в долевом строительстве. Однако, собрав с дольщиков деньги, выполнять свои обязательства не торопилась: строительство застыло на стадии рытья котлована, и ничто на сегодняшний день не предвещает его продолжения. Обеспокоенные дольщики обратились в правоохранительные органы с заявлением, в котором просили возбудить уголовное дело по факту мошенничества. Уголовное дело было возбуждено, но следствие по нему велось ни шатко, ни валко, и обвинения до сих пор никому не предъявлены.
И вот тут произошло событие, резко выделяющее томскую историю из множества ей подобных, происходящих на бескрайних просторах России.
В знак протеста обманутые дольщики пошли в областную избирательную комиссию и потребовали исключить их из списков избирателей.
Неожиданный шаг? Да, пожалуй. Неадекватный? А вот тут не стоит торопиться с выводами.
В условиях нормально функционирующей демократии подобное поведение граждан действительно было бы неадекватным, ведь при демократии выборы — это механизм формирования органов власти. Соответственно, если гражданина не устраивает, как люди, наделенные властными полномочиями, ими распоряжаются, то будет вполне логично, если на следующих выборах гражданин проголосует за оппозицию, чтобы привести к власти других людей.
В авторитарных же государствах ситуация принципиально иная. Авторитарные правители, как известно, ради сохранения власти нередко идут на применение силы против мирных граждан и другие тяжкие преступления. Было бы наивно ожидать от них готовности отказаться от власти лишь потому, что граждане на выборах отказали им в доверии. Будь их воля, авторитарные лидеры и вовсе не проводили бы выборы, но сделать этого они не могут. Дело в том, что в современном мире принцип народовластия является (по крайней мере на уровне деклараций) общепризнанным.
Сегодня даже диктаторы, чтобы обосновать свое право на власть, вынуждены ссылаться на волю народа.
Исключение составляют, пожалуй, лишь несколько ближневосточных исламских монархий.
В этих условиях выборы, точнее "выборы" — не более чем декорация, позволяющая авторитарным режимам утверждать, что они опираются на народное волеизъявление. В действительности же у граждан нет никакой возможности при помощи таких "выборов" оказать влияние на власть. Результаты голосования заранее предрешены. Для этого используется целый набор приемов и уловок, начиная с отказа допустить к участию в выборах оппозиционные партии и заканчивая мошенничеством при подсчете голосов. Отсюда следует важный вывод: если при демократии выборы необходимы самим гражданам, то при авторитаризме "выборы" нужны лишь самой власти, которая легитимирует себя при помощи этой декоративной процедуры.
Учитывая сказанное выше, следует признать, что томские дольщики приняли вполне адекватное решение. Их голосование за любую из допущенных к выборам оппозиционных партий не имело бы сколько-нибудь значимых последствий отчасти из-за отлаженной системы фальсификации результатов голосования, но в первую очередь оттого, что сами эти партии лишь декларируют свою оппозиционность, являясь на деле неотъемлемой частью путинского авторитарного режима. Напротив,
публичный и демонстративный отказ граждан от участия в голосовании наносит удар по легитимности предстоящих "выборов", а значит и по легитимности действующей власти.
Очевидно, что обманутые дольщики, люди в большинстве своем далекие от политики, вряд ли рассуждали в таких категориях, как "легитимность", но интуитивно они пришли к верному пониманию, что "выборы" нужны не им, а властям и что их поступок будет для властей куда более болезненным, чем голосование за "системную оппозицию". По всей вероятности, принять верное решение дольщикам помог имеющийся у многих из них советский опыт. Люди, жившие во времена СССР, прекрасно помнят советские "выборы", когда в избирательном бюллетене был указан единственный кандидат от "нерушимого блока коммунистов и беспартийных". Разумеется, ни о каком праве выбора в таких условиях не могло идти и речи, но для режима критически важно было обеспечить почти стопроцентную явку, демонстрирующую безоговорочную поддержку режима народом. Сам акт голосования был своего рода принесением присяги на верность режиму, а уклонение от него расценивалось как нелояльность, граничащая с диссидентством.
Разумеется, сегодняшний режим гораздо гибче режима СССР, а в бюллетене указана не одна, а целых семь партий. Но так ли существенно сегодняшняя ситуация отличается от советской? Неоднократно отмечалось, что Путин, проведший несколько лет на территории ГДР, в своей политической практике ориентируется именно на восточногерманский опыт. В ГДР, в отличие от Советского Союза, существовало несколько политических партий, однако все они были безусловно лояльны правящему режиму. Таким образом,
восточногерманский режим, слегка отличаясь от советского по форме, был практически идентичен ему по сути. То же самое можно сказать и о путинском режиме, при котором семь официально зарегистрированных партий — это фактически все тот же "нерушимый блок".
Так что советский опыт верно подсказал томским дольщикам, что "выборы" нужны "им", а не "нам".
Тем печальнее осознавать, что вещи, очевидные даже для аполитичных обывателей, до сих пор непонятны многим оппозиционным политикам, с легкой руки блогера Навального подхватившим лозунг "Голосуй за любую партию, кроме "ЕдРа", не понимая, что такая тактика играет на руку власти.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
