Провластный митинг против "оранжевой заразы" на Поклонной горе стал первым масштабным ответом Кремля на протестную кампанию оппозиции. По мнению экспертов, такой ответ — максимум того, на что способна власть, а опасения силового сценария развития событий не имеют под собой оснований.
Дмитрий Орешкин, политолог, один из учредителей Лиги избирателей (в интервью интернет-изданию "Свободная пресса"):
Все это мы проходили, и все это хорошим не кончается. Со стороны Болотной звучат совершенно вменяемые, нормальные требования. Болотная говорит Поклонной: да, вы любите Путина, а мы нет, и это нормально; вот и давайте посмотрим на честных выборах, кого больше — вас или нас.
Но на Поклонной эти аргументы не проходят. Они считают, что все мы обязаны любить Путина, а кто не любит — это "оранжевая чума".
Власти будут вынуждены и дальше нагнетать градус истерики. Они будут вынуждены затыкать свободу слова, изолировать людей, которые могут внятно и вежливо объяснить, в чем суть проблемы.
Потому что против спокойного и внятного объяснения они ничего сделать не могут или могут только стрелять.
В этом и заключается проблема. Мы вступаем в ситуацию, когда нынешняя элита, чтобы сохранить власть, будет вынуждена переходить к насилию.
Власть она таким способом не удержит, но угробит некоторое количество людей и в очередной раз затормозит развитие России.
Дмитрий Андреев, заместитель главного редактора журнала "Политический класс":
Несмотря на то что сейчас власть мобилизуется и повышает активность, видно, что это (организация митинга на Поклонной горе. — Каспаров.Ru) предел тех возможностей, которые она может себе позволить. Это та единственная тактика, которая у нее остается.
Если говорить о силовом варианте, то я не вижу для него ни условий, ни поводов, ни предпосылок и так далее.
Меня удивляет, что многие эксперты не видят, что это противостояние (сторонников власти и оппозиции. — Каспаров.Ru) и раньше было очень интенсивным в блогосфере, в экспертном сообществе.
Мы видим включение в это противостояние народа и улицы, но это не первостепенный, не второстепенный, а скорее десятистепенный фактор.
Это выводит ситуацию на новый уровень, но не более того.
Борис Кагарлицкий, руководитель Института глобализации и социальных движений:
Силовой вариант развития событий невозможен потому, что у власти нет достаточного ресурса, который мог бы быть для этого мобилизован.
Они думают, что он у них есть, но это не так. Это первое.
Второе: власти считают, что они еще не исчерпали политтехнологические ресурсы, которыми они и будут пользоваться. Это контрмитинги, пропаганда и другие приемы.
С точки зрения тактики они делают все правильно, но находятся в стратегическом тупике. Тем, кто этим занимается, поставлены нерешаемые задачи.
Это выяснится в долгосрочной перспективе, а в краткосрочной перспективе все ответственные структуры могут рапортовать, что у них все нормально.
Алексей Волин, политолог, бывший заместитель руководителя аппарата правительства России:
Я абсолютно уверен в том, что никакой силовой вариант невозможен. Властям нужно провести спокойные выборы и обеспечить их максимальную легитимность, а это исключает силовые действия.
Любые силовые акции радикализуют людей и понижают легитимность выборов, так что власть не пойдет на силовую ситуацию.
Но среди оппозиции могут найтись горячие головы, которые попытаются взять власть нахрапом, вынудить ее на жесткие действия.
Настроения самой власти сейчас абсолютно вегетарианские.
Силовые действия со стороны власти может спровоцировать отдельная часть сверхрадикальной оппозиции, но большая часть участников протестов так или иначе инкорпорирована в современные условия жизни. Это в основном успешные люди, и они так или иначе связаны с государством.
Они в общем-то находятся внутри системы и выступают не за ее слом, а за серьезный косметический ремонт.
Кирилл Танаев, генеральный директор Фонда эффективной политики:
Я не думаю, что силовое развитие событий возможно.
Власти это предельно невыгодно. Она заинтересована в сохранении своей максимальной легитимности, и прежде всего не внутри страны, а вовне ее.
Кроме того, людей, которые готовы реально действовать, сейчас не видно. К счастью или к сожалению — это уже другой вопрос. Их не видно как во власти, так и в оппозиции.
Оппозиции придется научиться действовать не в условиях подполья, а в условиях публичности и свободы. Пока это у нее не очень хорошо получается. Как ни парадоксально, в подполье в некотором смысле действовать легче.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
