На Россию раньше срока (обычно летом подобное случается в августе) вновь обрушилась большая беда, наводнение на Кубани, по официальным данным унесшее жизни 172 человек. По словам отдельных очевидцев, счет жертв идет чуть ли не на тысячи. Впрочем, проверить эту информацию пока нельзя. В райцентре Крымск разрушены сотни домов, тысячи людей потеряли почти все свое имущество. Но на этом фоне власти озабочены не столько ликвидацией последствий, сколько дальнейшим "завинчиванием гаек" — законами об ужесточении контроля за Интернетом, восстановлением уголовной статьи о клевете, которую отменили даже Узбекистан и Туркменистан, и т. д. и т. п. Для любого нормального человека — зрелище, вызывающее омерзение и брезгливость.
"Я практически никогда не комментирую высказывания дорвавшегося до кормушки ворья, — пишет военный обозреватель Аркадий Бабченко. — Какие они там вводят поправки, какие принимают законы, что они там ограничивают, запрещают, вопят, обвиняют. Какая-то баба верещит про педофильское лобби. Какой-то черт требует вернуть уголовку за клевету. Колокольцев требует следить за иностранцами. Медведев требует прижать к ногтю НКО... Плевать. Они существуют теперь уже в совсем параллельной вселенной.
Пережевывание всех этих подробностей — кто сколько еще украл, кто какую статью еще нарушил, кто какой закон еще принял — ассоциируется лишь с сортировкой дерьма по полочкам… После их так называемых "выборов", а конкретно — узурпации власти — они совсем потеряли вожжи. Они чувствуют это, знают, что их часы стали отсчитывать время назад, от этого им становится страшно, им сносит кукушку еще сильнее, и они — в последних попытках удержаться у власти еще хоть чуть-чуть — хоть месяц, хоть годик — теряют берега окончательно.
Они пытаются запретить интернет, пытаются запретить митинги, пытаются запретить инакомыслие, пытаются запретить некоммерческие организации, пытаются запретить любые собрания числом больше трех. Они пытаются запретить любое высказывание свободного слова, любое выражение свободной мысли. Пытаются следить за иностранцами, пытаются сделать нас всех агентами, пытаются представить людей педофилами, шпионами и врагами народа. Они присылают НКВДшников, заводят дела, приходят под утро с обысками, держат в подвалах. Просто за то, что проходил мимо. Просто за то, что был свободным. Просто за то, что не боялся говорить. Вы заметили, как последовательно они скатились к риторике и методике тридцать седьмого года?
Система пошла в разнос, а когда система идет в разнос — ее разрушение неминуемо. Конечно, крови они нам еще попьют. И, боюсь, попьют ой как не мало… Но я — свободный человек. Это моя страна. Она — будет свободной".
Очевидец трагедии в Крымске, блогер sswet отмечает, что "масштабы бедствия ужасны. Ложь власти поражает." В начале 90-х sswet проживала в Чечне и сравнивает нынешнюю кубанскую катастрофу с чеченской войной: "угроза эпидемии?? Они там сами в масках, разгребают муляку с трупами животных голыми руками и даже нет воды детей мыть. Я вчера столько материлась, как никогда в жизни — такого запаха не ощущала даже в Грозном".
"Министр по ЧС Пучков — "Были задействованы все формы оповещения, но они не сработали"... Это что за лепет? Как это "не сработали"? — возмущается Александр Рыклин. — То есть мне в ухо прокричали — Беги наверх, а то утонешь, сука, а я, типа, послал в ж и продолжал телик зырить?! Но это же вранье — по огромному числу свидетельств людей вообще никто ни о чем не предупредил..."
"Вчера вернулась из Геленджика, — описывает свои ощущения по другую, "менее пострадавшую", сторону Кавказских гор Софья Русова. — В своей жизни я была дважды в чрезвычайных ситуациях: первый раз в июне 2011 года, когда оказалась рядом с поселком Пугачево в Удмуртии, где произошел взрыв боеприпасов и сейчас, в поселке Дивноморское, который входит в муниципальное образование города-курорта Геленджик.
5 июля ночью начался дождь. Ну, дождь и дождь, подумала я. К обеду будет лазурное море и яркое солнце. Но дождь перешел в ливень и шел весь день 6 июля. Ближе часам к пяти с пятого этажа гостиницы я увидела, как вода начинает прибывать каждую секунду.
За полчаса вода практически скрыла машины — дело в том, что рядом с местом, где я жила по улице Кирова 10, находился мост и река Мезыбь, которая и вышла из берегов. От моста ничего не осталось, до слез было жалко смотреть на плавающие в речном месиве машины. Соседи мои например со слезами рассказывали, что купили свой джип только перед поездкой, решили машину "обкатать". А теперь красавицу уносит речным потоком.
… Жителям нашей гостиницы "Прометей", одной из самых крупных в поселке никто эвакуироваться не предлагал. Был полностью затоплен этаж со столовой, разбиты стекла, через которые вода добралась до второго этажа. Ощущения жуткие надо признаться, когда на глазах у тебя вода поднимается со скоростью света и не известно, когда это закончится. В течении нескольких дней не было электричества, отключена вода, разрушены магазины.
Люди идут по грязи, маленькая девочка плачет — порезала ногу о разбитую витрину. Пройдясь по всему поселку нашла один — единственный магазин, который продавал продукты. Хлеб и вода практически сразу закончились, отстояв очередь человек в пятьдесят, я купила огурцы, помидоры и шоколад. Найти что-то горячее было невозможно.
На следующий день видела несколько пожарных машин и пару полицейских, которые регулировали движение. Больше каких-то действий со стороны властей мною замечено не было. И не только мной. По центральной улице Ленина уже поздно вечером шестого июля жительница дома рассказала мне, что они второй день ждут МЧС, но никто так и не приехал. Воду из дома вычерпывают ведрами, но это не сильно помогает.
В полном шоке от случившегося находились держатели разных лавок и кафе. Потоп начался так внезапно, что ничего не удалось спасти. Пропал товар, какие-то остатки они пытались отмыть от глины и грязи, но понятно, что речь о заработке идти уже не может. Что делать людям — не понятно. Тем более, как рассказал один из торговцев, раньше они платили "ментам" за "крышевание" по семьдесят пять тысяч рублей с точки в сезон, а сейчас с них просят по двести.
Нет дела никому ни до жителей поселка, которым не известно, как и на что жить, жителям поселка нет дела до отдыхающих, которые потратили деньги, с трудом заработанные за год, на вот такой вот "отдых", ну и самое конечно страшное преступление, что представителям государства нет дела своих граждан. Хочешь себя спасти — спасай себя сам".
"Konstantin Dikhtyar, наш друг, товарищ и брат, который в Крымске с первого дня, звонил с подробностями. — пишет Ольга Романова. — 171 погибший — это опознанные, с документами, с проведенной экспертизой. Сколько погибло еще, никто не говорит. Костя своими глазами видел 7 (семь) фур, в которых хранятся неопознанные тела. По самым скромным прикидкам (по словам Кости), там еще несколько сотен тел.
Литр воды у спекулянтов стоит 40 рублей. Санитарная обстановка, говорит Костя, требует срочного вмешательства и спецов — кругом, под илом, трупы мелких животных (кур, кошек и т.д.). Костя говорит, что нужны волонтеры — санитарные врачи. Он там до следующих выходных точно, потом уедет, и предлагает волонтерам с деньгами и помощью приехать еще раз недели через две. Когда некоторые — многие — из пострадавших бросят пить и возьмутся за дело. Костя предложил использовать для помощи кошелек для митингов — с прошлого сбора на митинг 12 июня там осталось 1,3 млн рублей".
В первые дни блогеры выдвигали свои версии, как могло произойти, что на город скатилась не просто вода, а семиметровая волна-цунами, переворачивавшая грузовики, выдиравшая с корнем деревья и крушившая стены домов? Не было ли наводнение рукотворным — на Крымск попросту спустили воду из переполненных горных водохранилищ, чтобы отвести угрозу от … не то от более крупного Новороссийска, не то от дач президента, губернатора, патриарха, не то от нефтебазы с экспортным "черным золотом"…
"Я был не прав. Как не правы все, кто связывал наводнение в Крымске с возможным спуском воды из Неберджаевского водохранилища, — пишет Ирек Муртазин. — Справедливости ради надо сказать, что власть сделала все, чтобы серьезно обсуждалась именно эта версия трагедии Крымска. Слишком долго нам не показывали плотину. Правда оказалась, куда более чудовищной. Выясняется, что Крымск был обречен на наводнение уже давно. Чуть ли не со времен развала СССР…
… Климат продолжал меняться, паводки случались все реже, а вместе с климатом и временами менялись человеческие представления об ответственности. Понемногу расцветало махровое головотяпство. В конце 70-х начали строить новый комбинатовский 3-х этажный дом в излучине Адагума, на месте, о котором было хорошо известно, что его заливает. Голоса старожилов не были услышаны. Это строительство почему-то никто не остановил, и не запретил. Наступление на пойму реки развернули частники. Все новые и новые дома возникали в низине, особенно в центре города...
Наконец, пришло время распада СССР и лихих 90-х… Комбинат и городской бюджет агонизировали, за руслом и поймой вообще перестали следить. Вопросы новостроев и "нахалстроев" оказались вопросами денег и только денег, но никак не безопасности. И вот, в году 2012 в реку Адагум вернулась большая вода…
"Выпрыгнувшая" на горы, лишившаяся поддержки ветров с моря, влажная воздушная масса неподвижно остается на плоскогорье. Охлаждаясь, она изливает в бассейны Адагума и Абина всю свою воду до последней капли. Идет многочасовой, не перемещающийся, как при обычной грозе, ливень. Такой ливень усиливается во время максимального охлаждения — в ночь. Что и произошло в ночь на 7 июля.
… Но если бы в пойме и русле Адагума, которые на территории города имеют естественное падение с высоты 26-28 до 14-15 метров и проходят через вымытую сотнями паводков лощину, производились систематические противопаводковые работы, убирались наносы и растительность, не допускалось строительство домов и сооружений вблизи от реки, скорость течения воды в русле по всем канонам должна была быть на порядок выше, и обширных глубоких подтоплений можно было избежать".
"Трагедия в Краснодарском крае ставит несколько вопросов, на которые важно получить ответы (дабы по возможности предупредить повторение катастроф), — считает Олег Козырев. — Проводились ли ранее учения в городах, где есть угроза резкого подъема воды? Была ли и сработала ли в Крымске система оповещения?
Когда у властей появилась информация об угрозе затопления? Что сделала власть с этого момента, какими средствами оповещала людей, если оповещала?
Работа плотины. Был ли спуск воды. Если был — предупредили ли города ниже по течению об угрозах из-за этого? Как только затопило первый город, оповестили ли города ниже по течению?
Уже после трагедии как работали власти. Как часто и были ли вообще информационные выпуски в СМИ? На каких каналах? Какая была информация?
Как была организована помощь застрявшим на пути следования в поездах и других видах транспорта, было ли организовано питание, медицинская помощь, информирование.
Работа с волонтерами, пункты помощи. Где информация о них, какими каналами распространялась?
Вот обо всем этом важно получить ответы. Напомню, подобный первый звонок уже был во время аварии на Саяно-Шушенской".
Понятное дело — вопросы Козырев задает столь же риторические, сколь же и типична безграмотная застройка и невнимание местных властей к обустройству русел рек и водоотводов, описанное Муртазиным. Это исконно-родное, "суверенное", отличное от "деградирующего" Запада "головотяпство" и объясняет, почему в войнах и при разгуле стихии Россия несет столь чудовищные человеческие потери. Потери, более характерные для отсталых племен тумба-юмба, нежели для страны, претендующей на цивилизованность.
"Я сегодня прочел, наверное, сотню текстов о случившемся в Крымске. Разной степени эмоционального накала. И вчера еще несколько десятков. Плюс итоговые программы метровых телеканалов и полную запись "оперативного совещания" Путина на Вестях-24, — осмысливает случившееся Иван Давыдов, — Время на оповещение все-таки было. Довольно много времени. И я, конечно, понимаю, что система ГО разрушена, что с советских времен не проводилось учений и т. п.
Но несколько ментовских машин с матюгальниками решили бы эту проблему. Не смс-ки в час ночи и бегущая строка в телевизоре (в маленьком городе, где подавляющее большинство людей рано встает, и, соответственно, рано ложится спать). А вот тупой, дедовский способ. Сирены, матюгальники, пусть даже нечто, похожее на панику.
А теперь представьте, что вы чиновник. Мелкий муниципальный чиновник. Пришло вам это оповещение. И вы взвешиваете риски. Устроить шум. И если случится наводнение, катастрофическое наводнение, — выбиться в герои. Но вы попробуйте, не чиновником даже будучи, а просто человеком, поверить в неизбежность катастрофы, — нашему виду это не очень-то свойственно. О чем, например, свидетельствует малоприличная пословица про жареного петуха.
А вот если наводнения не случится, но вы устроите шум и панику, то места вы гарантировано лишитесь. Без вопросов. Никто там наверху не будет разбираться в степени благородства порывов ваших. Потому что нет в нашей стране грехов страшнее, чем шум и паника.
То есть, это еще в лучшем случае места лишитесь. В худшем однопартийцы вас молниеносно исключат из партии, параллельно припомнив и домик, и машину приличную, и что там еще есть (все ведь есть, наверняка, все есть), и в воздухе запахнет уголовным делом, а это неприятный запах.
И вы принимаете единственно верное решение. И ложитесь спать. Или, наоборот, нервничаете, ожидая — вдруг все-таки наводнение. И тут — бац. Но кто ж знал. Риски-то вы, с точки зрения функционирования властной системы в России, оценили правильно.
Кстати, это очень все печально, потому что из этого всего следует банальный, как зло, вывод, — никакие системы оповещения населения, самые пусть даже передовые, и в следующий раз не спасут, пока перед принятием решения чиновник вынужден взвешивать риски описанным выше образом".
Зато чиновники успели сделать нечто другое, за что, как они наверняка надеялись, и по головке погладят, и в карьере приметят — едва ли не пятая часть гуманитарной помощи, собиравшейся в Крымск с миру по нитке со всей страны, была обклеена чудовищными по размеру наклейками — "партия "Единая Россия".
"Пока волонтеры собирают гуманитраную помощь для пострадавших, ЕР не дремлет и шлепает свои наклейки на коробки с помощью. Надо ж напомнить затопленным избирателям, кто им помог в трудную минуту", — мнение Натальи Исаковой.
"Интересно: кто этот неведомый гений наглядной агитации партии власти? Он бы еще на пластиковые мешки с трупами догадался…" — мнение политолога Глеба Павловского.
"Люди, ну когда же закончится этот беспредел? — пишет Елена Русакова. — Вчера позвонила женщина из Москвы, у нее мыловаренное предприятие в Кропоткине, человек пожертвовал тонну мыла пострадавшим, просила машину до Крымска. Нашли, отвезли. А сейчас мне приходит смс: "Предстваьте, вчера отправили в Крымск мыло из Кропоткина. Администрация наклеила на каждую пачку наклейку "жителям Крымска от ЕДИНОЙ РОССИИ"! Вообще пипец! Достали! Сказали, что без таких наклеек гуманитарный груз не пропускают в Крымск!" Замучили, паразиты..."
Вы можете оставить свои комментарии здесь
