Сегодняшние выступления на Северном Кавказа уже не являются продолжением истории 90-х годов, когда шла борьба за создание этнических государств.
Джихадисты ведут войну не только против Российского государства, но и против местных элит и традиционных религиозных авторитетов, представляющих местный народный ислам.
Они — часть международного движения салафитов (ваххабитов), подкармливаемого Саудовской Аравией.
Они пытаются представить альтернативу существующему положению вещей, прежде всего жесткой клановости во всех социальных отношениях: политических, экономических, правовых.
Так видит ситуацию на Северном Кавказе Михал Бртницки из чешского издания "Literarni noviny".
***
Террористические акты на юге России в Волгограде, унесшие жизни 32-х случайных жертв, снова обратили внимание на нескончаемое насилие в российских республиках Северного Кавказа.
Каждый год здесь приносит сотни мертвых и раненых. Итоги 2012 года говорят о как минимум 700 погибших и 525 раненых среди боевиков, российских силовых структур и, конечно, мирного населения.
Сегодняшние события на Северном Кавказе уже нельзя воспринимать сквозь призму истории 90-х годов. В это время Чечня воспользовалась постсоветским хаосом, чтобы объявить независимость. События того времени вписываются в общее развитие этой части бывшего Советского Союза, где доминировала националистическая мобилизация, и соответствуют аналогичным конфликтам в Абхазии, Южной Осетии и Нагорном Карабахе, где религия играла лишь второстепенную роль.
Однако сейчас у насилия с эпицентром на Кавказе — другие образцы для подражания.
Теракты в Волгограде несут на себе почерк джихадистских сетей, которые мы привыкли называть Аль-Каидой.
Два смертника подорвали себя в общественных местах с явной целью убить и ранить как можно больше людей.
Вину за теракты на себя никто не взял, личность террористов устанавливается.
Людям в Ираке, Сирии, Йемене и в других странах, где действуют международные джихадистские сети, этот сценарий должен показаться очень знакомым. Там сотни и тысячи людей на улицах своих городов погибают подобным образом.
Конфликт на Северном Кавказе после неудачи чеченской борьбы за независимость трансформировался в войну российских силовых структур с формированиями религиозных экстремистов, дополненных добровольцами из Турции и арабских стран.
В 2007 году символический лидер кавказских боевиков Доку Умаров провозгласил так называемый Кавказский эмират — местный филиал международного джихадизма.
Кавказский эмират имеет общие черты с другими объединениями вооруженных лиц в Магрибе, Йемене и с Исламским государством Ирака и Леванта.
Эти региональные франшизы на данный момент являются главными представителями Аль-Каиды, когда первоначальная организация умирает где-то на границе Афганистана и Пакистана.
Кавказские джихадисты ведут борьбу не только против России как государства.
Цель их нападений — и жители Северного Кавказа, которые не вполне соответствуют идеологическим соображениям джихадистов, особенно местные элиты и традиционные религиозные авторитеты, представляющие местный народный ислам.
Так проявляется главный идейный источник — салафизм (в российском контексте часто называемый ваххабизмом). Это пуританское суннитское движение становится недружественным по отношению к местным традициям и религиозности народа, которым противопоставляют веру по образцу Саудовской Аравии, средства которой значительно поддерживают это движение.
И хотя большинство салафитов — вне политики — они погружены в эффектные внешние проявления религиозности — это идейное течение сильно повлияло и на сторонников джихадизма.
Российская стратегия безопасности основана на силовом подходе и ликвидации боевиков.
После долгих лет хождений по кругу насилия можно констатировать, что таким способом конфликт не закончить.
Даже рука, которую Москва протянула местным боссам — печально известный президент Чечни Рамзан Кадыров, — не только не является постоянным решением, но, наоборот, приносит новые проблемы.
Джихадисты пользуются национальным, религиозным, политическим и экономическим напряжением, ставшим здесь частью жизни.
Распад традиционного сельского хозяйства и крах промышленной базы советской эпохи так и не удалось преодолеть.
Безработица и бедность затрагивают широкие слои населения.
Системой овладели неформальные семейные сети, контролирующие политическую власть и экономические источники.
Существование этих кланов мешает развитию экономики.
Критиков системы с помощью жестоких методов заставляют молчать, власти в республиках Северного Кавказа подводят итоги грустной статистики похищений, издевательств и убийств.
В традиционных обществах, где все еще существует кровная месть, на руку джихадистам играет и жестокость силовых структур — она гарантирует приток новых рекрутов, молодых мужчин, решивших отомстить за близких и присоединиться к боевикам.
Бедственное положение в течение многих лет в глазах жителей Северного Кавказа дискредитирует российское государство.
Люди ищут альтернативу, причем кто-то находит ее в религиозных обществах, где суфийские и салафитские объединения создают собственные параллельные миры.
Молодых людей, которые раньше скорее поддались бы националистической горячке, сегодня притягивает религиозная риторика.
Создается, казалось бы, парадоксальная ситуация, известная, например, по бывшей Югославии, когда молодежь упрекает своих родителей, бабушек и дедушек в недостаточной религиозности.
Конфликт на Северном Кавказе требует долговременного комплексного решения.
Таким решением может быть большая интеграция всего региона в российское государство.
Местные республики для центральной власти не могут быть традиционно проблемной колонией, состояние бесправия населения и неограниченная власть лояльных боссов должны закончиться. Это убеждение становится все сильнее и в Москве.
Российские власти в последние годы осторожно пробуют альтернативные подходы (диалог с религиозными общинами, реабилитация боевиков, экономические проекты, направленные на снижение безработицы, и так далее), но сталкиваются с сопротивлением силовых структур, которые считают проблему исключительно своей прерогативой.
К сожалению, после терактов в Волгограде и, прежде всего, в связи с приближающейся зимней Олимпиадой в находящемся рядом Сочи политические верхи однозначно предпочтут силовой подход, чтобы внешне продемонстрировать решимость и возможности российского государства.
Долговременное подавление насилия и решение конфликта на Северном Кавказе по-прежнему не предвидятся.
! Орфография и стилистика автора сохранены
