"Ты за большевиков, али за коммунистов?"
Мой "Онтологический опрос" (см. Приложение) опять разделил моих уважаемых читателей почти в пропорции "золотого сечения" (постоянной Леонардо Пизанского Фибоначчи - 1,618…) – 7:3.
Только на это раз я оказался в меньшинстве [в прошлый раз я был в существенном большинстве среди тех, кто полагал нормальным сходство лозунгов нынешней демократической оппозиции и дореволюционных большевиков-ленинцев, поскольку противником выступают типологически схожие режимы; однако перед этим оказался в аналогичном меньшинстве, теоретически поддержав возможность вынесения смертного приговора части правящей верхушки].
Суть разделения в этом опросе заключалась в трактовке сталинизма: либо как следующей фазы большевизма, сущностно (онтологически) единой с ним, либо как приход принципиально новой - уничтожающей большевизм социально-политической силы, порождённой при этом самими коммунистами.
Таким образом, проявилось разделение на, условно говоря, "антикоммунистов" и "антисоветчиков", зародившееся лет 60 назад.
Для "антикоммунистов" нет никакой разницы между теорией и практикой тех, кто в январе 1918 года захватил власть над обломками Российской империи, разогнав Всероссийское Учредительное собрание, ибо все они – красные тоталитаристы.
Для "антисоветчиков" разница между ленинизмом (радикальным большевизмом – в котором было куда более вменяемое направление) и сталинщиной (понимаемой как набор социально-политических практик), ленинизм похоронившей, была очевидной – экстремистская модернизация новых якобинцев и создание новой тиранической рабовладельческой империи. Поэтому "антисоветчики" как противники "советской" постсталинской модели, были готовы даже апеллировать как к антиимперской и антидеспотической риторике ленинцев, так и к ценностям позднего большевизма эпохи нэповского "гражданского мира".
Но это всё нюансы, они потерялись во временной дистанции. Однако они были самоочевидны для Петра Григорьевича Григоренко в начале 60-х или в декабре 1965 года для ошарашенных слушателей знаменитого выступления Григория Померанца в Институте философии "О нравственном облике исторической личности" [хотя тут со стороны Григория Соломоновича также была вполне тактическая игра, а именно действовать на пределе дозволенного – бить сталинистов "марксизмом-ленинизмом"]. {Впрочем, уже через 3-4 года такие приемы были уже возможны только в романах Юлиана Семёнова, драматургии Михаила Шатрова и публицистики Отто Лациса: по свидетельству того же Померанца на интеллигентских кухнях чокались за "наших – т.е. американских – мальчиков во Вьетнаме"}
* * *
ПРИЛОЖЕНИЕ
Ихлов Евгений создал опрос [7 марта 2019 года, 114 участников]:
"Кто более матери-истории ценен?" (Онтологический опрос) [просьба помочь с репостом в ваших группах]
Провести этот опрос меня вынудили очередные радиоистерики Антона Красовского, который старательно "размазывал" сталинскую вину "на всех и каждого", поражая силлогизмами и изощряясь парадоксами, старательно выводя на свой главный посыл: современные актуальные сталинисты – это преимущественно не красный электорат и путинисты, но молодые сторонники демократической оппозиции, жаждущие кар для правящих преступников и узурпаторов.
Среди радикальной оппозиции действительно много сторонников чисток среди нынешнего "гегемонистского" (в терминах Эрнеста Лакло) социального слоя. Однако их скорее можно уподобить большевикам периода нахождения в безнадежной оппозиции, нежели сталинцам, уже крепко освоившимся у власти.
Как очень правильно отметил проф. И.Г.Яковенко: "Сталин уничтожал всех, кто помнил старый мир".
Развивая этот тезис, можно сказать, что большевики уничтожали сам старый мир.
Ленинцы делали мировую псевдорелигию. Сталинцы – новую мировую империю. Квазихалифат или квазивизантия – вот отличие.
Большевики занимались неприкрытым социальным геноцидом (Красный террор).
Сталинцы – геноцидом "цивилизационным".
Ленин старательно уничтожил врагов, мешающих новому обществу, и выиграл Гражданскую войну.
Сталин – создал советское общество в том виде, как оно ещё и продолжает существовать, он устроил новую "революцию сверху", число жертв которой в сумме было куда выше, чем от последствий того, что теперь принято обозначать как "Российская Революции"…
Поэтому моя развилка такая: можно ли считать сталинизм органичным, "континуальным" продолжением большевизма (вариант 1) или сталинизм – это качественно иной и в принципе не фатальный этап эволюции советской системы, одной из задач которого было и полное уничтожение большевизма (вариант 2)."
ИТОГ: [114 участников]
1. Сталин - продолжатель [ленинизма] - 70%
2. [Сталин -] ликвидатор ленинизма - 30%
* * *
Мой "Феноменологический опрос" (см. Приложение) разделил моих уважаемых читателей в пропорции 7:3, вновь оставив меня в меньшинстве, как это было и при предыдущем голосовании - о тождественности (эта позиция победила) или сущностной враждебности сталинизма и большевизма.
Собственно, во многом виноват сам: я, конечно, оговорил, что оценивая сравнительный вклад Горбачева (вышедшего триумфальным победителем последнего опроса) и Ельцина в приход в Россию свободы, необходимо исходить из объективных последствий политики, а не субъективных побуждений.
Однако эту мысль надо было дать трижды и капслоком – для лучшей усвояемости.
Потому что историческую роль Горбачева как раз-то оценивали во-многом по ее конечному результату (разрушил тоталитаризм), а вот Ельцина – исключительно по его побудительным причинам (здесь основная версия – карьерист и оппортунист, ловко оседлавший протестную волну и угробивший в итоге все демократические завоевания).
Почему-то вполне провинциальный аппаратчик Горбачев, без всякого душевного трепета дважды (февраль 1990 и март 1991) вводивший войска в Москву и хамски сгонявший с трибуны Съезда академика Сахарова, остался в памяти каким-то либеральным интеллигентом.
Сегодня почти не задумываются о том, что было ясно в 1989-91 годах: "перестройка" как феномен - это первая, но скандально провалившая попытка построить "путинизм" - как госкапиталистическую и олигархическую модель "либеральной империи" в условиях личной власти президента при маргинализации КПСС.
Мудрый Марк Солонин еще в апреле 1989 года писал: "А можно и прекратить дурачиться и дурачить других. Что понимает нынешнее руководство КПСС под "перестройкой" - сегодня уже ясно. Говоря по-научному, речь идет об авторитарной модернизации. Говоря проще - "слабый рынок и сильная полиция". В этих условиях, после всего того, что произошло с июля 88-го по апрель 89-го, у нас есть только один выбор - стать организованной политической оппозицией". ["Фронт закрыт - все ушли в комитет. ("Народнофронтовское" движение: время подводить итоги")].
Только Горбачев использовал как идеологическое обеспечение своего плана десталинизацию и апелляцию к "общечеловеческим ценностям", а Путин – десоветизацию и вульгарную версию панслявизма.
Дело в том, что Ельцин (и именно поэтому я лично голосовал за него как внесшего наибольший вклад в победу над коммунизмом и в наступление краткой эпохи политической и экономической свободы) только возглавил мирную антикоммунистическую революцию.
При нем Россия освободила себя сама!
Отказывая в признании роли Ельцина, отказывают в признании роли народа, сбросившего КПСС. Сегодняшнюю "выученную беспомощность" проецируют на события и состояние общества три десятилетия назад.
Очень многие подспудно ждут "Перестройки-2": раскол "элит" (вот Володин и Орешкин уже схватились, а ФСБ расследует продовольственные аферы в ФСО) и умеренный преемник Путина начнет возвращать немножко демократии и свернёт внешнеполитический авантюризм. Опять хочется "дармовой свободы". А Навального на головном танке мятежной дивизии - не хочется.
От Ельцина лично зависело только две вещи:
а) возглавить стремительно перерастающий в революцию протест и
б) из имеющего набора знамен выбрать национал-либерализм (суверенитет России и многопартийный рынок), отвергнув соблазны уравнительного неосталинизма и "русистского" почвеничества [этого интеллигенты очень боялись после встречи Ельцина с активом общества "Память" в Моссовете в мае 1987].
Ельцину не могут простить "предательства демократии" в ходе "операции Преемник".
Строго говоря, после 8 лет демократии, когда ставленники президента раз за разом теряли посты на губернаторских выборах, а у президента не было не то что парламентского большинства, но даже своей партии (!), демократия могла попытаться сама защититься от предательства.
Логика темы требует кратко вернуться в 1999 год.
Когда Ельцин в августе предлагал Путина - со всем его комитетским и питерским бэкграундом - на пост премьера, аттестовывая его как своего преемника, то кандидатуру одобрило оппозиционное большинство (годом ранее наотрез не пропускавшее Черномырдина), в т.ч. и половина "яблочной" фракции во главе с Явлинским.
Тут как раз и была столь чаемая сейчас ситуация "парламентской республики".
Получается, что вся претензия к Ельцину заключается в том, что потеряв остатки поддержки и деградируя на глазах, он не пробыл президентом ещё полгода?!
Разумеется, у однажды уже битого Зюганова не было никаких шансов выиграть у Путина – и в июне 2000 точно также, как и в марте.
Мухлёж на выборах касался только предотвращения второго тура. И этот апрельский сиквел вовсе не стал бы праздником демократического плюрализма: команда Путина с удовольствием разыграла бы эсхатологическую битву Белой Идеи с Красным Реваншем, чем обожающий позировать в будённовке глава КПРФ с удовольствием бы подыграл.
На момент прихода к власти 31 декабря 1999 года у Путина не было ни своей партии ("Единство" контролировал Березовский), ни правительства (были либеральные министры и ельцинские силовики), ни своих медиа.
Захват неограниченной власти ему удался только потому, что он стремительно сумел сделать ФСБ истинной "внутренней партией", а ельцинские и постельцинские буржуазные реформаторы [это определение точнее, чем "либералы"] дружно повалились ему в ножки: вот пришёл "бархатный Пиночет" (как германские "умеренные" - Гитлеру – ровно на 67 лет раньше), и через год все фракции сплочённо голосовали за "козаковско-кудринский" законодательный пакет, предварительно радостно раскассировав Совфед с ненавистными губернаторами.
Одним словом, Ельцин возглавил народную антикоммунистическую революцию (сломавшую горбачёвский приквел путинизма) и направил её по исторически наиболее адекватному направлению. "Бонапартизма" же захотели почти все вокруг.
Вот Лужков [в начале - добровольный консультант по вопросам экономики и городского хозяйства Межрегиональной депутатской группы!] вполне единолично проправил 18 лет (с июля 1992 года: в столице совершенно непоколебимый, до отвращения культистский и при этом с энтузиазмом поддерживаемый почти всей либеральной интеллигенцией авторитаризм формировался уже за 7 лет до прихода Путина) и спокойно был бы переизбран Мосгордумой и в 2011 году.
* * *
ПРИЛОЖЕНИЕ
Ихлов Евгений создал опрос [8 марта 2019, 115 участников]
"Никто не даст нам…" (Феноменологический опрос)
Питерский правозащитник и демократ old school Михаил Макаров (Mikhail Makarov) предложил мне провести опрос на тему "Кто больше сделал для дела свободы России - Горбачев или Ельцин?"
Итак, 34 года назад идеально в эти дни началась эпоха Горбачёва, которая реально продолжалась до 18 августа 1991 года.
30 лет назад в эти дни, с демонстраций ДемСоюза и НТС и других антикоммунистических организаций в Москве и Ленинграде 12 марта (на пл. Маяковского и у Казанского собора), 18 марта (в Зеленограде – в защиту Ельцина), 19 и 21 марта (в Москве – многотысячные несанкционированные демонстрации на Тверской площади в поддержку Ельцина), 25 марта (первые Лужники – огромный митинг кандидатов-демократов накануне выборов Съезда нардепов СССР), по сути началась Российская Антикоммунистическая революция, направленная в т.ч. и против Горбачёва.
Горбачёв сделал очень много для свободы, прежде всего, он постепенно отменил идеологическую особость и "мессианство" СССР, заменив советские мантры о "мировой революции" и "диктатуре пролетариата" "общечеловеческими ценностями" (и даже путинизм это не отменил, поскольку подаёт себя как продолжатель консервативной европейской традиции [обоих её полюсов - и романтического национализма, и вестфальского легитимизма]).
Однако, с моей точки зрения, Горбачёв – под мощнейшим идеологическим прикрытием "демократизации" и десталинизации – готовил своеобразную версию путинизма: замена коллективной власти Политбюро и самостоятельной политической роли КПСС личной властью президента (КПСС была превращена в массовку пропагандистов – как сейчас ПЖиВ) и внедрение госкапитализма на основе спешно создаваемой номенклатурно-партийной олигархии (решение июльского Пленума ЦК КПСС 1990 г. по докладу предсовмина Николая Рыжкова).
Революция Ельцина, который, безусловно, принял от Сахарова знамя вождя Антикоммунистической революции, сделал её Российской национально-освободительной, была направлена своим остриём именно против всех попыток Горбачёва, а затем и его ставленников (ГКЧП), свернуть и выхолостить демократические реформы, превратить демократическую оппозицию в такую же "гибридную" витрину имперско-авторитарной системы, как нынешних российских либералов.
Однако, ельцинская революционная антисоветская квазидиктатура постепенно обретала постсоветские формы, а потом началось её реакционное перерождение, завершившиеся путинизмом, ставшим своеобразным "рыночным сталинизмом". И установилась точка зрения, что путинизм - это не только органическое, но и неизбежное продолжение ельцинизма.
Всё это я прошу учесть, выбирая, кто именно – лидер остановленных реформ или лидер преданной революции – больше сделал для свободы России (в совокупности содеянного, разумеется, т.е. и вольно или невольно, корыстно или внутреннего порыва)."
****
ИТОГ [115 участников - один заочно]:
1. [Для свободы России больше сделал] реформатор Горбачёв - 70%
2 [Для свободы России больше сделал] революционер Ельцин - 30%
! Орфография и стилистика автора сохранены
